Михаил Иверов — поэт высокого дарования и редкого по нашим временам мастерства. Родился в Екатеринославе (ныне Днепропетровск) в 1969 году. Окончил физико-технический факультет Харьковского университета (кафедра экспериментальной ядерной физики). Стихи публиковались в журналах «Знамя», «День и ночь», «Фома», «Просодия», альманахе «На холмах Грузии» (Тбилиси). В 2014 году в издательстве «Воймега» вышла книга стихотворений «Метехский мост». Живет в Московской области.

На вечере можно будет приобрести редкий альманах «Вечность камня и неба ночного» (среди авторов которого, помимо самого Михаила Иверова: Александр Закуренко, Алексей Кокотов, Алексей Любжин, Игорь Меламед и др.) и сборник Иверова «Метехский мост». 

Вход за свободное пожертвование.

Некоторые стихи Иверова: 

* * *

                                                              В.С.

Уж подоспел Никола Зимний,
всем путешествующим брат,
ты из-за моря привези мне
чего захочешь, наугад.

Хоть мы и разного помола,
но нас один возделал плуг,
хранит тебя святой Никола,
всем путешествующим друг. 

Они бредут по бездорожью
с Архангелом моим вдвоем,
знать, положась на волю Божью,
и мы с тобой не пропадем.

А там, хотя бы и незримо,
но все ж притаптывая снег,
спешит навстречу к ним из Рима
Алексий, божий человек.

* * *
                                                                     Ю. Ю.

Кто воевал под флагами чужими,
тому вернуться некуда, и тот
уже не важно при каком режиме
один из всех, быть может, не соврет.

Кто умирал в окопе под Мадридом,
кто под Белградом голову сложил,
тому не быть почтенным инвалидом
и не лежать среди родных могил.

Я не был на войне, но вне закона
и я живу – без дома, без корней,
вернусь ли на истерзанное лоно
прекрасной Новороссии моей?.

В ОЧЕРЕДИ

Хожу отметку ставить в Учрежденье,
в один и тот же тусклый кабинет,
бытует среди нас предубежденье,
что это бремя тяжкое – о, нет! –

пролистываю лица, словно книгу,
порой, прильнув к стене, почти что сплю,
иль свой нерусский паспорт, как веригу,
в задумчивости тихо тереблю.

Я видел и надежду, и смиренье
в растянутом на годы полусне:
ломались судьбы, рушились селенья,
всё в этих лицах открывалось мне.

Ушла под воду ваша Атлантида,
а вы остались тут, на берегу,
как пена на губах, горчит обида,
давай шаблон заполнить помогу.

Хохлы, армяне, русские, узбеки,
друг в друге не признавшие врагов,
застряли здесь, и, кажется, навеки,
скажи, в каком из дантовых кругов?.

ПО ИНЕРЦИИ
(поездка на родину)

…происходит обычный такой разговор
на углу, где начало берет переулок,
тот, которым во сне я хожу до сих пор
по инерции памяти, снов и прогулок.

Разговор о погоде, цене на бензин, 
ты права, все таксисты немного похожи, 
человек в камуфляже вошел в магазин, 
те же лица вокруг, но как будто бы строже.

Это новый порядок, а мы – как в бреду,
ты права, никуда этот морок не сгинул.
Я по улице Пушкинской снова иду,
из нее кто-то рельсы трамвайные вынул.

Звон трамвая как будто бы слышится мне, 
по инерции, в силу какого-то чувства, 
если память моя не сгинела в огне, 
то одною недоброю силой искусства,

память прожитых лет – и ее отними, 
в пробужденье уже не особенно веря, 
по инерции люди остались людьми, 
принимая всем миром объятие зверя…